Ты помнишь, Александр, бал в доме у княгини?
Ты помнишь баронессу? Она была мила.
Горячими руками, пылая от камина,
Холодное шампанское в бокал она лила.
Александр, ты в тот вечер
Выиграл преферанс,
А когда потухли свечи,
Eu chante romance:
«Сударыни прекрасны в белых платьях;
Гусары элегантны в голубом.
Valse de nuit… Un, deux, trois …
Grand merci… Pas de quoi…
Vous dansez la valse très jolie…
Grand merci…»
А вы же всё твердите, что мы живем красиво,
Что тратим наши силы на танцы и любовь.
Мы ж первыми вставали за матушку-Россию,
И первой в землю-матушку катилась наша кровь.
Ты помнишь, Александр, тот нелепый вечер,
Когда солдат заросший ворвался и сказал:
«Я — член военсовета, когда потухнут свечи,
Вы будете расстреляны, бал кончен, господа!»
Революция, гарцуя,
В дом наш ворвалась.
Ты ж сказал: «Что ж, дотанцуем
Наш последний вальс».
«Сударыни прекрасны в белых платьях;
Гусары элегантны в голубом.
Valse de nuit… Un, deux, trois …
Grand merci… Pas de quoi…
Vous dansez la valse très jolie…
Grand merci…»
Ты помнишь, Александр, лицо того солдата,
Который нас расстреливал у стен Петродворца?
Там, у колонн растрелльевых, за верность императору
Слепили кровью волосы по девять грамм свинца.
А были ведь предатели, шли заодно с Советами,
Спасали шкуру рваную от шашек и забот.
Позор топтал достоинство лишь избранных, поэтому
Для честных выход был один — пускали пулю в лоб.
Коль солдат на верность трижды
В жизни присягал,
Значит, дважды в этой жизни
Он уже предал.
«Сударыни прекрасны в белых платьях;
Гусары элегантны в голубом.
Valse de nuit… Un, deux, trois …
Grand merci… Pas de quoi…
Vous dansez la valse très jolie…
Grand merci…»
Блажен, кто землю родную насилует ногами,
Но души наши грязные от пролитой крови.
А мне бы лишь к земле родной припасть губами
И умереть в объятиях такой чужой земли.
«Сударыни прекрасны в белых платьях;
Гусары элегантны в голубом.
Valse de nuit… Un, deux, trois …
Grand merci… Pas de quoi…
Vous dansez la valse très jolie…
Grand merci…»
июнь 1987