Далеко на востоке сидел мужичок.
От звонка до звонка, и закончился срок ―
Перестройша покинул Дальний Восток,
Домой путь далек.

Он шел, озираясь кругом по пути,
И понял, что сказочных мест не найти.
Реально: кругом хоть шаром покати —
Вирус в Москве и голод в Перми.

Глядь: стоит у заводских ворот
Здоровенный мужик — Иван Хозрасчет.
Не пускают Ивана на этот завод,
А время идет.

Гласность много трепала своим языком.
«Вырвать язык!» — и решили на том.
И уже не понять ее сдавленный стон,
И поделом!

Бюрократия-шельма зашилась в «делах» —
В горах абсолютно ненужных бумаг.
Воспитала сынов — бандитов-бродяг:
Афган, Сумгаит, Карабах.

Ходят сыны, будоражат народ,
А у народа немного забот:
Поспать, да послушать тех, кто поет,
«Ласковый май» — сладкий компот.

На рынке колхозном стоит Агропром —
Солидный мужчина с большим животом,
Он скупает запчасти для тракторов
И молоко для коров! Ха-ха!

Чуть дальше, среди таблеток и трав,
В белом халатике Жора Минздрав.
Он просьбам больных наотрез отказал:
Мол, предупреждал!

Перестройша засел за кремлевской стеной,
Вдохнул во всю грудь, да как выкрикнет: «Стой!
Экономика наша накрылась уже,
Даешь перестрой!»

«Ха-ха! — засмеялись, — какой ты простой.
Это не мы, это Лёня Застой.
Ну, ладно, веди, а мы за тобой
Всей толпой!.. Даешь перестрой».

март 1989